плантации цветов, которые он забрал за долги у покойного Хорхе Мендеса, который не оценил дружбы и любви. Сеньор Модесто просит сопроводить вас туда. Там будут ждать люди, с которыми вы и договоритесь.
В Боготе была устроена весёлая пирушка. Грустили только Антон с Геной. Оба жалели, что отказались от предложения дона Модесто, которое могло обеспечить их на всю жизнь. Через три недели в грузовом терминале Шереметьева открыл люк первый самолёт с розами и герберами. А через два месяца на российско-латвийской границе арестовали Антона с Геной, которые пытались провезти 50 килограммов белого, как свадебные розы, порошка.
Перебор
Алексей Алексеевич Передиктов любил закусывать виски бутербродами с сырокопчёной колбасой. Колбасу он резал не тонко, а шинковал толстенными кусками. Часто вспоминал, как мать укоряла за это отца:
– Лёша, что же ты делаешь, идиот?! Я еле-еле одну палку достала! А он её так режет, будто у нас каждый день в доме праздник или бабушка умерла.
– Да пошла ты на хер, крикунья! – отзывался отец и шёл курить на лестничную клетку. – Жри сама эту колбасу.
Плеснув в бокал виски, Алексей Алексеевич уселся за компьютер. Вот она, формула счастья: виски, бутерброд с колбасой и «Фейсбук». Здесь есть всё! Фотографии красивых женщин, друзья, враги, страсти, ложь, которую трудно отличить от правды. В этот вечер лента жила новостью о приставаниях главного редактора оппозиционной газеты «Староново» Вениамина Круглова к своему подчинённому Павлу Зиновьеву. Мнения разделились. Одни писали, что Круглов имеет право на ухаживания, другие это категорически отвергали. Алексей Алексеевич принял сторону своего коллеги Круглова и оставил комментарий в его в защиту:
«Я знаю Вениамина Иосифовича много лет. Это большой профессионал и порядочнейший человек. Знаю, как он переживал, когда от него ушла супруга. Может, эта травма и послужила поводом для смены предпочтений в интимной жизни. И сейчас он волен жить так, как считает нужным. И с кем ему жить, выбирать не нам. Но это уж точно лучше, чем уходить в запой из-за душевной травмы. Да и, в конце концов, мы с вами культурные люди, а не вот это вот всё…» – написал Передиктов и отхлебнул из бокала.
Под ответом тут же появилось несколько лайков и блюющих рожиц. Алексей Алексеевич тут же проверил, кто их поставил. Первый ответ на сентенции Передиктова появился минут через пять.
«Алексей Алексеевич, я внимательно слушаю ваши программы на радио „ЭЗА Москва“, восхищаюсь вашей деятельностью на посту главреда. Но извините. Взрослый мужчина домогался до юноши, а вы оправдываете его действия? По меньшей мере это некрасиво и непорядочно», – писала Валентина Руслова.
Лицо Алексея Алексеевича покраснело. Сплюнув в пепельницу, он тут же начал набирать текст: «Не вам судить о моей порядочности. Время свободы, время новых свершений! Володя многое пережил, многое сделал для демократии. И юноша, которого он полюбил, вполне себе самостоятелен». Валентина не заставила себя ждать: «Вы меня очень разочаровали. От восхищения до презрения оказался один шаг. Вернее, один комментарий».
Глоток не оставил на дне ни капли виски. Алексей Алексеевич плеснул ещё и ответил: «Шаг до презрения? Да пошла ты в жопу, дура старая! Презирать она меня будет, сука!»
Тут же появилась женщина Ирина, аватарку которой украшал силуэт голубя с оливковой ветвью и израильский флаг: «Алексей, это Ира. Ты меня должен помнить. Сочи, 1989 год, бар „Жемчужина“. Ты был таким же лохматым, нечёсаным, но очень прикольным. Лёша, не надо так с женщиной. Я знала тебя другим. Тебе не идёт хамство».
Алексей Алексеевич стал пунцовым и снова опрокинул. Пальцы споро били по клавиатуре: «Какая на хер „Жемчужина“? Ты ещё позапрошлый век вспомни. И хамка ты, а не я. Чтобы тебе твой голубь мира в череп насрал, гадина!»
К диалогу присоединился заместитель главного редактора еженедельника «Трибуна Бальского» Ефим Григорьевич Бальский: «Лёша, не обращай внимания! Эти две не стоят твоих драгоценных нервов! Не метай бисер перед свиньями! Твоё здоровье, Лёша!»
Ирина ответила: «Ты за своё здоровье побеспокойся, мудак! У тебя на лице все диагнозы кабинета проктолога. Как и у твоего друга Лёши. И не „метай“, а „мечи“, грамотей. И вообще, в столь поздний час выяснять отношения с женщинами в интернете могут исключительно импотенты».
Алексей Алексеевич вспомнил, что последний раз близость с женщиной у него была чуть меньше месяца назад. И ту ночь никак нельзя было отнести к любовным подвигам. Передиктов с горестью думал о том, что зря отказался от виагры, а она изничтожала себя мыслями о том, что он наверняка принял таблетки, но даже они не сделали её желанной. Передиктов зашёл на сайт «Амазонки в ночи», отправился в раздел «Пухленькие» и вскоре подтвердил заказ по телефону.
За это время обсуждение превратилось в интернет-вулкан. Многие забыли суть публикации и просто выясняли отношения, перейдя на личности. Внимание Алексея Алексеевича привлекла красавица Гульнара. Она тоже стыдила его за несдержанность и откровенное хамство. Откусив от бутерброда добрую половину, Передиктов ответил: «Иди ноги и усы побрей, дура!»
При этом он улыбался и выискивал новую мишень для атаки. Вечер несказанно радовал. Хороший виски, срач в «Фейсбуке», а через два часа приезд пухленькой проститутки Эльвиры. Алексей Алексеевич пританцовывал, выпивал и продолжал вести боевые действия с несогласными. Генерального директора журнала «Модница 69» Карину Эльчибей Передиктов отправил к пластическому хирургу «подточить клюв». Коммунисту Андрею Фарберу было предложено «отправляться в Мавзолей и прилечь рядом с лысым». Театральный критик Фаина Стульчик узнала, что, даже если бы она явилась к изголодавшемуся Робинзону Крузо, он бы её утопил от страха и греха подальше. Актриса Арина Саблинская разревелась, когда прочла, что попала на экраны не благодаря умению и желанию ублажать всех и вся, а благодаря укуренному режиссёру Троянову, предложившему оппоненту: «Спорим, что я из этой ушастой дуры звезду сделаю?» И сделал.
В дверь позвонили. Алексей Алексеевич вприпрыжку отправился в прихожую. Посмотрев в глазок, он игриво спросил:
– Привезли?
– Привезли, привезли, – ответил голос с акцентом. – Открывайте.
Сразу после того, как дверь отворилась, Передиктов получил мощный хук, а затем и пояснения:
– Пиздюлей привезли, макака говорящая!
Второй удар догнал почти сразу. На сей раз хозяин квартиры рухнул на пол.
– Кто вы? За что? – бормотал Передиктов, пытаясь сфокусироваться.
– Я Руслан. Приехал тебе голову, ноги и усы побрить, гондон. Теперь будешь гладким и красивым.
– Не-е-ет! – попытался сопротивляться Передиктов, уползая в сторону кухни.
Вскоре буйный редактор был привязан к батарее, во рту его краснел кляп из трусов,
